Многоликая Родина

В наши дни слово «Германия» для разных людей имеет множество значений. Массив Hunsrück – это горное плато, расположенное между реками Мозель и Рейн, известное своими ветряными турбинами и своеобразным акцентом живущих там людей. Heimat ist da, wo man schwätzt wie mer (родина – это там, где люди говорят, как мы) – говорят в этих местах.

Немецкое слово Heimat может означать пейзаж, обычай, личность, дом, семью и привычку. Оно также ассоциируется с Hunsrück благодаря трехсерийному фильму «Heimat», который сняли в этом регионе. Эпическая история рассказывает о нескольких поколениях одной сельской семьи, начиная с межвоенной эпохи и до воссоединения Германии.

Растущие разногласия в Германии и рост крайне правых настроений какое-то время назад сделали определение «родина» одной из самых горячих тем обсуждения в политике страны.

– У людей есть потребность в спокойствии и Родине, – сказал министр здравоохранения от ХДС Йенс Шпан, который, как утверждается, может стать преемником Ангелы Меркель.

Самым большим потрясением за последние годы стала крупномасштабная иммиграция. В Германии нет давней традиции ассимиляции людей из других культур. Итальянцы и турки, приехавшие в Западную Германию для компенсации нехватки рабочей силы во время послевоенного экономического бума, назывались гастарбайтерами, что подразумевало ограниченность их пребывания в стране и отсутствие малейших усилий для их интеграции.

В 1982 году один из руководителей ХДС Альфред Дреггер произнес знаменитую фразу:

«Возвращение иностранцев на свою родину должно быть правилом, а не исключением».

На протяжении десятилетий единственными истинно признанными иммигрантами были этнические немцы из Восточной Европы.

Эта старая добрая Германия становится все более неоднородной. В 1990 году в футбольной сборной Германии звучали только немецкие имена (лишь одно польско-немецкое); а во время чемпионата Европы в 2016 году в сборной уже играли Боатенг, Эзил, Подольски, Сане и Гомес. В политике также значительно выросла доля депутатов с иностранными корнями. Dunja Hayali и Cherno Jobatey, самые известные в Германии участники утренних ток-шоу, имеют соответственно иракское и гамбийское происхождение. Множество иммигрантов были интегрированы из стран Восточной и Южной Европы. Германия все больше становится Einwanderungsland (страной иммигрантов).

Это происходило постепенно. Первый значительный контакт с иностранцами жителей городка Зиммерн, самого крупного населенного пункта в Хунсрюке, состоялся в 1950-х годах, когда американские военные обосновались на близлежащей авиабазе. Местные старики говорят, что они впервые увидели людей с другим цветом кожи. В 1960-х годах стали приезжать турецкие гастарбайтеры, а в 1990-х появились русские немцы с Волги. Затем в местном аэропорту «Хан» после его трансформации из авиабазы в бюджетный хаб появились многочисленные туристы со всей Европы.

За вечерней пахлавой и чаем в крошечной мечети Зиммерна члены турецкой общины говорят, что предстоит еще много дел.

– Все о вас судят по вашему имени: если вас зовут Мехмет, вы – турок, независимо от вашего паспорта, – рассуждает председатель правления мечети Мехмет Али Кайя.

Женщина в платке шутит, что должна сменить имя на Хильдегарда. Такие наблюдения, озвученные на совершенном немецком, указывают проблемы интеграции новичков в устоявшееся и монолитное немецкое общество.

За углом от мечети Зиммерна можно наблюдать более фундаментальную форму интеграции. Восемь вновь прибывших – три сирийца, два афганца, двое эритрейцев и пакистанец – берут уроки основ немецкого языка в кафе «Друзья». Это представители новейшей волны иммиграции в этот тихий уголок страны.

Решение Меркель открыть страну для огромного потока беженцев, которое, похоже, основывалось на смеси прагматизма (не было очевидных альтернатив) и идеализма (Меркель, которая сама является выходцем с востока Германии, позже объяснила: «Я выросла за стеной и никому не пожелаю повторить мой опыт»). «Мы справимся», – сказала она своим соотечественникам. Почти две трети из 1,2 миллиона, прибывших в 2015-2016 годах, остались в Германии.

Согласно результатам опроса, проведенного Европейским агентством против расизма, Германия преуспела больше, чем большинство европейских стран, в интеграции мигрантов. Отмечается, что в немецких интеграционных программах принимают участие 51% беженцев, в то время как в Швеции – 34%, а в Греции – всего лишь 11%. Примеры такой Willkommensultur (культура гостеприимства) можно увидеть по всей Германии.

Огромную роль в процессе интеграции играют волонтеры. Местные жители знакомятся с новыми друзьями в кафе Зиммерна. По словам Бернадетт Боос, преподающей там немецкий, упор делается на изучение языка – «моста в будущее», к новой родине. Поразительно, что многие волонтеры сами являются бывшими иммигрантами, в том числе россиянами, поляками, испанцами или ливанцами.

В больших городах картина совершенно другая. Молодые люди, многие из которых получили физические и психологические травмы в ходе боевых действий, составляют значительную часть беженцев, и они стремятся попасть в мегаполисы. В таких городах, как Берлин, рассмотрение заявок на убежище и апелляций могут занять годы. Тем, кто остался в подвешенном состоянии, делать нечего. Им запрещают работать, а расходы, компенсируемые государством, весьма ограничены. Таким образом, десятки тысяч разочарованных, бедных и иногда жестоких молодых людей предоставлены сами себе.

Иногда разочарование находит выход в насилии. В Нижней Саксонии, например, уровень преступности за два года вырос более чем на 10%, причем более 90% прироста приходится на иммигрантов.

Это особо не влияет на жизнь среднестатистического немца, но у каждого появилось чувство незащищенности. В стране, где еще помнят гестапо и штази, приходится привыкать к вооруженным полицейским на улицах. В 2015-16 годах количество выданных лицензий на стрелковое оружие увеличилось на 85%.

Большой вопрос заключается в том, возможна ли в принципе гражданская форма новой Германии – мультиидентификация Родины.

Мой Heimat – это Германия?