Оруэл в Коттбусе

Давно хотел написать о немецком театре, который представляет собой квинтэссенцию местной культуры – здесь царит абсолютная свобода, тотальная толерантность – недаром же именно театралы первыми открыто выступили против ПЕГИДы и других «альтернативных» движений.

Кстати, презабавную историю о ПЕГИДе услышал от публициста Невзорова. Оказывается, «пегидий», с латинского «пятая точка муравья», тот орган, которым насекомое выдает назад природе переработанные отходы. Вот и не верьте теперь в символику…

В Котбусе поставили оруэлловские «1984». С этой вещью связаны классические представления о тоталитарном обществе, из нее вышли многочисленные афоризмы и мемы, чего стоят только «кто управляет прошлым, управляет настоящим», или «война нужна не для победы, а для войны», «Большой брат следит за тобой»…

Автор рисует будущее принципиально мрачными красками. В ткани его романа диктаторские режимы непобедимы, им принадлежит грядущее, у рядового человека нет никакой надежды вырваться из замкнутого круга, и партия всегда будет навязывать свою волю пассивному большинству, так называемым «пролам», сохраняя власть над обществом и государством.

Вместе с тем, роман сам по себе очень увлекательный, а фильм «1984» - это классика кинематографа, которая способна и ужаснуть и увлечь зрителя, создавая суровую атмосферу Океании – государства, сочетающего и сталинскую и гитлеровскую модели развития, то есть, конечно, деградации, с невероятным уровнем публичного вранья (по Геббельсу или Киселеву – выбирайте сами).

Staatstheater Cottbus, как водится, не пошел по пути простого пересказа сюжета на сцене

Режиссер сделал акцент на проблеме сохранения данных ФБ и монополизации этих данных в руках государства, что приводит к состояниям, схожим c описанными автором «1984». Были использованы инсталляции: видео с камер наблюдения в Котбусе, интервью с жителями города о сути социальных сетей, - в финальной сцене О Брайен избивает главного героя перчатками, стилизованными под фейсбуковские «лайки». Во время экзодиса на сцену выходит хор и требует ответственно относиться к вопросу о хранении личных данных в сети.

Стоит ли пояснять, в чем слабость такого хода? В чем разница между синхронным пением о демократии и «пятиминуткой ненависти»? Пожалуй, это самый мощный режиссерский провал. Хотелось просить на коленях – «не надо хором», но пришлось аплодировать стоя. Традиция такая.

Была и вторая интересная задумка: в начале действия и после антракта выбегал человек, похожий на Стива Джобса, и рекламировал мини-камеры, возможности и идентификации лиц, и социальные сети в качестве защиты от тоталитаризма и помощи для демократизации. А потом, конечно же, тоталитаризм отбирал у изобретателя гаджеты и навёл с ними полный «1984».

Меня часто спрашивают про видеонаблюдение. Но проблема не в нем. И вовсе не в том, что «нам нечего скрывать» (этот слоган режиссер привел в качестве опознавательного знака тех, кому наплевать на сбор данных и видеоидентификацию).

Степень опасности тоталитаризма не зависит от количества камер. Сколько их в российских деревнях или китайских гетто? Ни одной. А тоталитаризм – повсеместно. У Оруэлла видеовизоры – всего лишь дань жанру фантастики. Дети, доносящие на отца, - совсем другое дело.

Чтобы спасаться от тоталитаризма, совершенно необязательно восставать против науки и отменять социальные сети (от которых пользы в десятки раз больше, чем вреда). Для этого достаточно не принимать карательных законов и не давать полиции просматривать видео без решения суда. Все.

Пусть попробуют пять миллиардов интернет-каналов отсмотреть силами нескольких миллионов силовиков. Сто евро не пожалею за такое зрелище. Другое дело – если государство разрешает своим тонтонмакутам все, кроме самоубийства, и последствия могут быть непредсказуемыми. Другими словами, установка тотальной слежки в условной России и условной Германии приведет к совершенно разным результатам для политического строя. В России станут больше репрессировать. Но дело-то тут не в самой технологии, а в том, кто играет на ней… Вот, например, Уинстон. Он пишет дневник, и камера это видит. Тут же им интересуется товарищ из «внутренней партии» - и начинается беспрецедентная слежка.

А если товарищ из внутренней партии, как в Германии, лишен правовой возможности читать дневник Уинстона? Что он сделает? Зубы себе сотрет в порошок? А что, если в тюрьмах запрещено пытать и крысами в лицо тыкать? Куда денется обрайеновская математика в этих условиях? Слежка закончится на первом же судье, который посадит шпиона и влепит ему вполне себе ощутимый штраф.

Диктатура не начинается со слежки. Она начинается с момента, когда появляются законы, позволяющие использовать материалы незаконного сбора информации в судах. И потому надо не ловить хайп, сражаясь с ФБ, а стоит начать контролировать законотворческую деятельность своих парламентов. И внимательно учиться в школе.

Кстати, именно поэтому я против митингов детей за экологию. После школы – сколько угодно. Но сначала надо выучить, что такое – экология, какие есть взгляды на проблему глобального потепления, сдать экзамены по биологии и географии, химии и физике, – а потом уже вступать в публичную дискуссию. Иначе получается, что мы боремся не с Китаем, который разрушает мировую экосистему, а со шведским правительством, чуть ли ветками не обрастающим от заботы об энвайронменте. Глупость получается. А глупость должна быть наказана.

При этом, безусловно, после школы можно и попротестовать

На мой взгляд, постановка случилось в духе левацких традиций Восточной Германии. Само действие сильно сокращено: в том числе вопрос о новоязе, суть работы главного героя по изменению прошлого, вообще выпал вопрос о пролах, не были произнесены ключевые цитаты, - на все это у задумавшегося о современности режиссера не хватило времени. Мне же недоставало детей-шпионов. И никакие дискуссии о технике и массовом сознании за поеданием сосисок (инсталляция из актерской столовой) не заменят мне живого, динамичного действия довольно интересной книги.

Было много сцен и видов Котбуса, кое-какие моменты передавали не через театральные, а через киношные приемы. Но Котбус, при этом, не был снят в нужном стиле, - просто Котбус, без изменений, хотя Океания совершенно не похожа на современный немецкий город. Ну как могут ходить в Океании шикарные трамваи и возносится к небу шпили ухоженных церквей, если там все по легенде уничтожено войной, а считалка о соборах даже забыта намертво взрослым поколением.

И конечно же, мне не хватило осмысления ошибок Оруэлла. В оригинальной истории ведь очень много несбывшегося, - и партия рухнула, и пролы восстали, и полиция нравов не помогла, и Старший Брат застрелился…

Экономика сильнее рабства - она не знает просчетов и всегда подводит диктатора в нужный момент. Экономика – главный поборник демократии, хотя и страшно эгоистичная дама.

И тема «предательства» Джулии - сколько ни вижу версий, получается, что перед нами реальное, а не выдуманное О Брайеном предательство. Хотя совершенно понятно, что нельзя считать изменой искалеченного человека под пыткой вырывающиеся из него крики бессвязного характера. Партия не смогла запретить любить. Разве что ближнего. Но ближнего мы ненавидели всегда. На то в СССР и настрочили несколько миллионов доносов. И без всяких крыс.

А еще удивили эротические сцены - точнее – их имитация. Чем оборачивать актеров в ткань телесного цвета, пародируя наготу, лучше бы режиссер оставил их одетыми - от этого ничего бы не изменилось. Всегда не любил половинчатость и показную смелость. Таким образом, вместо критики тоталитаризма нам предложили хайп на борьбе с ФБ, вместо призыва к демократии пели хором и тщательно старались быть умнее Оруэлла, сильно в него, однако, не вчитываясь. Прямо как англичане не вчитались в свое время в вопрос о выходе из Евросоюза на референдуме…