Почему в Германии не любят российских журналистов

Легко ли выжить негосударственной телекомпании, как ведется информационная война в России и за что в Германии не любят российских журналистов – об этом и многом другом в эксклюзивном интервью нашему корреспонденту Евгению Кудряцу рассказал российский журналист, корреспондент телекомпании RTVi в Германии Константин Гольденцвайг.

– Константин, хотелось бы поговорить о вашей работе на НТВ. Насколько мне известно, вы работали там около 12 лет.

– И да, и нет. Я пришел на НТВ в 19 лет внештатником – и не в новости, а в развлекательную программу «Все сразу!», которую вели Петр Фадеев и Фекла Толстая. Старшие коллеги до сих пор говорят, что это были лучшие времена для компании, уже не принадлежавшей Владимиру Гусинскому, но еще не превращенной в рупор госпропаганды. Руководство относилось к ней как к бизнесу, который должен приносить доход, а значит – производить хороший продукт для образованной аудитории и беречь репутацию. Я, поработав до этого всего год в музыкальной передаче на «Первом канале», был юн и неопытен, но мне дали шанс работать, а по сути и учиться, в прекрасной команде. Потом на пару лет я уходил на другие проекты, затем опять возвращался на НТВ. Одновременно трудился в самых разных форматах, выходивших в эфире Ren-TV, «Культуры», «Муз-ТВ», СТС. Это были и реалити-шоу, и документалистика, и инфотеймент, то есть программы на стыке развлекательных шоу и информационных передач. В 2008-м я перешел в программу «Сегодня на НТВ» – в новости, с которыми у многих канал ассоциируется до сих пор.

– В одном из интервью вы сказали о том, что решение уйти с НТВ у вас возникло не сразу, а вызревало постепенно. Я так понимаю, что ситуация менялась…

– Ну, ситуация, как вы могли заметить, менялась и в стране – как минимум последние пять лет, а особенно в минувшие два года. В тележурналистике она тоже менялась и продолжает меняться, к сожалению, не в лучшую сторону. Взгляните на недавние события вокруг РБК, посмотрите, как трудно живется «Дождю». Включите так называемые новости на федеральных каналах, порой не отличить друг от друга. Они не имеют ничего общего с тем, что происходит за окном. О том, чтобы уйти с НТВ я стал думать в 2014-м, а окончательно решение принял в марте прошлого года. Конечно, были не только причины, но и поводы. Решающими из них стала авантюра с присоединением Крыма и украинская война. После этого малейшая возможность лавировать, сохранять хотя бы видимость объективной репортерской работы исчезла, поскольку возник общий «враг» – США, а на поводу у этого «врага» – «безвольная Европа». Никакой повестки больше быть не могло: есть мы, Россия, на осадном положении, есть внешний мир, который пытается нам насолить и нас обидеть. И мы – солдаты в информационной войне. Я не очень понимал, с кем мы эту войну ведем. Если моя задача – рассказывать о происходящем в мире российскому зрителю: от рыбаков на Сахалине до родителей в Рязани, то с кем я тогда воюю? Выходит, что с самими зрителями – ведь трудно вообразить себе, чтобы за умы и телевизоры россиян сражались американские каналы.

– Можно сказать, что интервью, которое вы дали телеканалу Phoenix, послужило неким «детонатором» для ухода с НТВ?

– Это две вещи, не связанные между собой. Решение об увольнении с НТВ зрело долго и окончательно оформилось, когда я о нем сообщил начальству в марте прошлого года, за несколько месяцев до ухода с канала. Потому что корпункт – это не только я. Нужно было закрыть дела, поставить в известность коллег, с которыми я работал в Берлине и заранее уведомить московское руководство. Я могу насчитать пару десятков редакционных заданий и споров, подтолкнувших меня к этому решению, но мне сейчас это не очень интересно. Прошло больше года, и у меня совершенно иные интересы, успехи и сложности.

– Мы сейчас подведем черту под всей этой историей. Интервью телеканалу Phoenix произвело эффект разорвавшейся бомбы. вы тогда понимали, что оно сможет как-то повлиять на вашу судьбу?

– Нет, я об этом, честно говоря, не думал и дал его без задних мыслей.

– Если сейчас оглянуться назад, то могли бы вы на те же вопросы дать более мягкие ответы, не употребляя резкие эпитеты?

– Вряд ли. Для меня главным последствием этой бури в стакане воды, разразившейся из-за интервью, – за вычетом вала оскорблений и поздравлений – стало то, что я получил негласный запрет на сотрудничество с федеральными каналами. Любое: репортерское, штатное, внештатное. Если взглянуть на это из сентября 2016 года, то это – огромное благо. Сейчас у меня масса разнообразной работы и планов, которые можно строить исходя из собственных профессиональных интересов, а не по принципу «чего изволите?». Год назад положение было куда менее предсказуемым. Как знать, может, пришлось бы сотрудничать и с федеральными каналами в режиме «про политику не буду, а вот про это могу снять». В итоге судьба меня от этого оградила – и слава богу. Наверняка ведь и в газету «Правда», и в Volskischer Beobachter кто-нибудь поставлял безобидные новости спорта и прогнозы погоды, утешая себя тем, что это не стыдно – мол, мы-то ничего дурного не делаем. Своим коллегам, работающим на таких принципах, я, разумеется, не судья, но сам лично рад, что после этой истории избавлен от несения любой «журналистской госслужбы». По прошествии этого года для меня очевидно, что все было к лучшему.

– Вы уже упомянули о противостоянии России и Запада в плане информационной войны. Но ведь можно покритиковать и западные СМИ за определенную однобокость в освещении событий в России и отсутствие плюрализма?

– Я бы так не обобщал и не говорил ни о западных, ни о российских СМИ. Есть условный Дмитрий Киселев, а есть – газета «Ведомости», есть условный Владимир Соловьев, а есть – телеканал «Дождь». Еще менее уместны такие обобщения в случае со СМИ на Западе, где нет ни такого давления, ни пристального внимания со стороны государства. В какой-то степени вы правы: с одной стороны, есть канал CNN, а есть, например, Fox News, эфир которого местами едва ли отличается от проповедей Дмитрия Киселева. Один – за Путина, другой – за Трампа, но и то, и другое к журналистике отношения не имеет.

– Можете сравнить две телекомпании – НТВ и RTVi. Есть ли какое-то коренное различие – в подходе, в освещении событий, в «повестке дня» и т.д.?

– Различий множество. Если говорить с конца, то самые заметные отличия – технические. Телекомпания НТВ, как и любой большой федеральный канал, огромная громоздкая структура с гигантским бюджетом. Это такая государственная «пушка». Мы (RTVi) – сравнительно небольшая компания, которая не претендует на то, чтобы по охвату и масштабу вещания сравниться с федеральными каналами. RTVi сейчас основан на платном вещании. Если вы хотите получать новости из Германии, Америки, Израиля, России и других уголков мира без влияния извне на редакционную политику, то вы платите за это деньги, которые в сумме, впрочем, все равно не сопоставимы с бюджетами госканалов. Поэтому каждый свой шаг, любую тему и командировку мне нужно рассчитывать не только с точки зрения содержания, но и конечного эффекта, соотношения затраченного времени и денег и интереса к теме. Мы растем, но сейчас, например, не можем себе позволить летать ради одного интервью для будущего репортажа за границу или заниматься многомесячными журналистскими расследованиями. Это технические отличия. Изменение не столь зримое, но конечно, более важное – это редакционная политика канала. За тот год, что я работаю на RTVi, я не видел ни одной попытки как-либо повлиять на содержание того, о чем я рассказываю. Мы вместе с редакцией обсуждаем темы, которые, как нам кажется, могут быть интересны русскоязычной аудитории. Мы вместе решаем, что стоит сделать самим, а что – нет. В Европе, Германии есть множество тем: начиная от политических отношений ЕС и Кремля до частных радостей и бед российских эмигрантов всех волн. Это темы, которые государственные каналы, независимо от их возможностей, никогда освещать не будут – ни по цензурным, ни по редакционным причинам. Если такое телевидение интересно вам, то вы смотрите канал RTVi. А поскольку оно интересно и нам, то мы стараемся работать на совесть. Это непросто: я, например, выступаю и как автор материала, и как продюсер, который ищет темы, героев и организует съемки. Работая на крупном канале, конечно, привыкаешь к тому, что у тебя есть целая команда.

– Да, мне о этом рассказывала Жанна Немцова – у нее, когда она работала на ТВ в России, было несколько редакторов, спичрайтер и т.д.

– Да, грубо говоря, «для поддержки штанов». Тут никто тебе ничего поддерживать не будет, и если ты совершил фактическую ошибку, то она – только твоя. Если ты преподнес тему скучно, это твой промах. Конечно, это – вызов, но с другой стороны, тем больше и радость, и гордость, если тебе удается что-то, что в прежние времена в эфир в принципе попасть не могло. Мы, повторю, небольшой канал, но мы растем, развиваемся и понимаем, чего мы хотим. Я думаю, такой подход объединяет подавляющее большинство тех, кто работает на RTVi. Люди, которые с нами работают (а нередко это – бывшие сотрудники и НТВ, и Первого канала), сделали этот выбор осознанно. Они пришли на RTVi, потому что хотят заниматься журналистикой, несмотря на трудные времена. Я говорю не только о деньгах, но и о спросе аудитории на независимое телевидение. О том, как сложно бывает договориться об интервью с европейскими политиками и чиновниками. Потому что при фразе «российское телевидение» люди вздрагивают, и ты им должен долго объяснить, что мы – русскоязычный канал, но негосударственный. Да, мы вещаем из США, Израиля, Москвы, Грузии, но вы, мол, не думайте, мы – не Russia Today. Всякий раз ты должен убедить людей: мы вещаем на русском, но занимаемся журналистикой, а не порнографией. Естественно, в таких обстоятельствах коллег, которые приходят работать в телекомпанию, объединяет простая вещь – желание остаться в своей профессии.

Для справки: Константин Гольденцвайг – российский журналист, корреспондент телекомпании RTVi в Германии. Родился в 1983 году в Рязани, в юности увлекся журналистикой и одновременно – историей и культурой Германии. Трудился корреспондентом и редактором в молодежных газетах родного города, затем учился на журфаке МГУ. Параллельно работал в развлекательных, информационных и документальных проектах, выходивших на НТВ, «Первом канале», Ren-TV, СТС и других каналах. С 2008 года – корреспондент дирекции информационного вещания НТВ. В 2010-2015 гг. – собкор НТВ в Берлине. В настоящее время работает на канале RTVi.