Вольно-Никольское, Атюрьевский район
СтепашкинВ Вольно-Никольское я хотел попасть лет пять, с тех пор как познакомился с ученым из Сарова, историком, исследователем личности Серафима Саровского Валентином Степашкиным. Оказалось, что он имеет прямое отношение к Мордовии. Его предки жили в Краснослободске и Вольно-Никольском. И до недавних пор у Степашкина была своя собственность и там, и там. Но в минувшем году двухэтажный каменный дом купца Василия Семеновича Степашкина, стоявший в центре Краснослободска, был снесен. Закрывал, видите ли, обзор на новую школу.Сказав «своя собственность», я, конечно, был некорректен. Это в какой-нибудь Англии один род владеет замком со Средних веков. А у нас… А у нас был СССР, как в игре обнуливший все очки, все права на собственность. Потому, конечно, Степашкины ничего не могли и не могут предъявить нынешнему государству. Как и многие, многие, многие другие потомки ТЕХ собственников (кстати, в связи с этим совершенно закономерной можно назвать приватизацию 90-х).Что же Вольно-Никольское? В этом селе, расположенном всего в 18 км от райцентра, поныне остался ряд каменных зданий, построенных предками историка. «Купец первой гильдии Степашкин Семен Иванович для своих земляков в 1903 году построил каменную школу, которая стоит до сих пор, и на ее открытии якобы сказал: «Чтобы все никольские были грамотными, умели читать и писать», — пишут атюрьевские краеведы.Вот на школу я и хотел посмотреть. На днях возвращался из Мордовского заповедника, решил сделать небольшой крюк для этих целей. Вообще, ехать в русскую глубинку лучше зимой, когда дороги выравниваются естественным образом благодаря снегу. «Снег России. Национальный проект «Более-менее ровные дороги»… Вольно-Никольское поначалу проехал насквозь, упершись в поле, не заметив на улице Центральной ни единой живой души, а также какого-либо здания, похожего на дореволюционную школу.Пришлось стучаться в крайний дом и допытываться у местного мужика, где же искомая постройка. Оказалось, ориентир — весьма приметные почти что развалины церкви. Напротив нее начинается ряд старинных кирпичных зданий. Первое, крашенное с фасада белой краской и с щипцом (так называется полукруглая деталь) над входом, как оказалось — бывший клуб. Ему плохо, он страдает: спереди стекла выбиты, штукатурка обваливается, боковые окна заложены. Следующее, крепкое, сбитое, как русский купец, красное зданьице, раньше использовалось и под жилое помещение, и под склад. Сейчас тоже пустует. А вот третье с дороги и не заметишь. Хотя именно ради него я прибыл сюда. Бывшая школа. С фасада заросла кустами сирени и бог знает чем.Вход с синим деревянным крыльцом и надписью «Добро пожаловать!» — с противоположной стороны. Осматриваюсь пока внимательно. Окна ветхие (дыры местами заделаны монтажной пеной), цоколь ушел под землю, водосточной системы нет… Вода медленно, но верно губит этот домик. Он сопротивляется, конечно, сделано ведь на совесть…А внутри тепло, значит, не заброшено здание! В первую очередь взгляд упирается в обитую железом и крашенную серебрянкой голландку с чугунной узорчатой дверцей. Справа от нее — светлая зала, в центре которой стоит живая украшенная ель. Да и другие помещения украшены бумажными растяжками, мишурой. Как это душевно и мило, по-домашнему смотрится!Я вовремя зашел: две добрые дамы, присматривающие за зданием, уже собирались уходить. А тут они согласились провести для меня экскурсию не только по бывшей школе, но и по той самой церкви напротив. Рассказали, что школу расформировали несколько лет назад из-за малокомплектности (в 2012 году на четырех учеников приходилось три учителя). И теперь в здании — клуб, библиотека и фельдшерско-акушерский пункт (в красном углу, под потрескавшимся потолком, на полочке стоят плакатики с надписями «Личная гигиена» и «В здоровом теле — здоровый дух»). А «прилепившийся» к этому зданию домик из такого же красного кирпича, оказывается, был также построен до революции и в нем жил учитель с прислугой. Вот вам и программа «Земский учитель» в действии в царское время… Сейчас в одной половине этого домика живет семья, не имеющая никакого отношения к школе. А вторая половина пустует.Прежде чем переходить к церкви, закончу рассказ о купце Семене Ивановиче Степашкине. Информации о «мордовском» этапе его жизни не нашлось. Но вроде бы именно он из атюрьевского края перебрался в Саратов, где сначала промышлял торговлей спиртом, а затем, купив паровую мельницу на берегу Волги в этом городе, стал крупным дельцом в мукомольном деле. Вот что писал саратовский краевед Евгений Максимов в своей статье о Степашкине: «Мука, производимая на мельнице [Степашкина], высоко ценилась из-за своего качества. Неоднократно мука Степашкина завоевывала золотые медали на международных выставках, а также из его муки пекли хлеб для императорского двора. Качество муки было оценено на международных выставках в Париже (1905 г., серебряная медаль), Брюсселе (1905 г., золотая медаль), Антверпене (1906 г., золотая медаль и Grand Prix). Имелись и отечественные награды. Для перевозки зерна и муки по Волге торговый дом «С. И. Степашкин» имел караван из 10 баржей грузоподъемностью 50–100 тысяч пудов каждая. Пароходов собственных не было, их обычно фрахтовали». В 1900 году Степашкин стал руководителем Городского общественного банка, созданного для кредитования торговой деятельности, и вскоре даже пережил покушение: в него стрелял служащий банка, недовольный повышением (!) жалованья на 10 рублей. Ранение оказалось несерьезным. В Саратове, на берегу Волги, до сих пор стоит знаменитая паровая мельница Степашкина, там сейчас работает местный комбинат хлебопродуктов.Ближе к концу XIX века он приобрел несколько построек на Московской улице Саратова, где разрешалось селиться только дворянам и купцам, и одну из них перестроил под двухэтажный особнячок в эклектичном стиле. Этот дом сейчас является архитектурным памятником и охраняется государством. Семен Иванович, судя по всему, помнил о малой родине, потому то и пожертвовал личные сбережения на постройку школы в Вольно-Никольском.