«У белорусов ситуация хуже, чем в Армении». Немецкий эксперт — о кризисе в Беларуси

Татьяна Бондаренко 04-09-2020

Немецкий бизнес-консультант Даниэль Крутцинна живет и работает в Беларуси уже 13 лет. Основное его место работы — старший директор минского офиса международной консалтинговой компании Civitta. В течение 5 лет он входил в наблюдательный совет государственного Банка развития, когда им управлял Сергей Румас. Для уроженца Германии августовские события в Беларуси оказались полной неожиданностью. В интервью TUT.BY Крутцинна поделился личными соображениями о белорусских протестах, реакции властей, влиянии политического кризиса на экономику, вариантах выхода из тупиковой ситуации.— Я не люблю давать комментарии на политические темы. И я готов высказать свое личное мнение, которое может не совпадать с позицией компании, где я работаю. Те события, которые происходили в августе в Беларуси, стали для меня откровением. Очень мало людей предсказывало такой исход. Не было явных экономических предпосылок для того, что в Беларуси могут начаться столь масштабные протесты. На мой взгляд, к этому привела череда серьезных ошибок со стороны власти, начиная от реакции на коронавирус и заканчивая результатами выборов.В большей степени сейчас мы наблюдаем кризис легитимности нынешней власти. Да, и ранее проведение выборов в Беларуси вызывало много вопросов у западных стран, но значительная часть белорусов поддерживала действующую власть, ее политику.

— А что сейчас изменилось?— Как я уже сказал, последние месяцы нарастал ком ошибок со стороны властей. А попытка погасить протесты в зародыше лишь усугубила ситуацию.— Какая реакция германских СМИ, ваших знакомых на события в Беларуси?— Ранее интерес к Беларуси был невелик. Этому имелось простое объяснение: небольшая страна, небольшая экономика. Но августовские события в корне изменили ситуацию. Я бы сказал, что в августе Беларусь была на самых видных местах в газетах, лентах мировых агентств.— Как вы считаете, насколько объективно освещаются белорусские события в мировых СМИ? Недавно около 20 журналистов ведущих зарубежных медиа лишились права работать в Беларуси, им аннулировали аккредитации МИД Беларуси.— Наверное, мне самому тоже сложно быть объективным ввиду того, что я последние месяцы нахожусь в Германии, а не в Беларуси. Но если опираться на мой 13-летний опыт проживания в Беларуси, то, что я читаю в белорусских СМИ и слышу в общении с людьми, которые сейчас находятся в Беларуси, могу сказать, что информация о событиях в Беларуси в зарубежной прессе представлена довольно объективно, есть мнения одной и другой стороны, реакция России и Евросоюза.Мне лишь не понравилось, что появились эксперты по Беларуси, о которых я за все эти 13 лет ни разу не слышал как об экспертах по Беларуси. Они в своих размышлениях используют шаблоны, а не пытаются дойти до сути.

— Например?— Начинают применять украинский сценарий на белорусский лад. Если не углубляться в пространные рассуждения, достаточно спросить, кто-то из экспертов видел на акциях протеста в Беларуси флаги Евросоюза? Нет. Если и были, то в абсолютно минимальном количестве. Белорусские события — это сугубо внутренняя история. Это никак не Майдан. Я не вижу, чтобы на митингах половина жителей Беларуси хотела быть с Западом, а другая половина — с Россией.— До выборов действующая власть пугала народ захватом страны со стороны России, после выборов — уже Западом.— Да. Но мне кажется, что ни Запад, ни Россия в принципе не были готовы к такому повороту событий [после 9 августа]. Думаю, что они полагали, что все пройдет как прежде. Однако та динамика, с которой развивались события последние месяцы, говорит о том, что это сугубо внутренняя история, внешние игроки не имеют к ней отношения. Другое дело, что сейчас каждый пытается отыскать для себя выгоду.— Как политический кризис может отразиться на экономике Беларуси?
Реклама
— Для начала хочу остановиться на двух моментах.На мой взгляд, большой ущерб для экономики принесло решение властей отключить интернет на несколько дней. И здесь дело даже не в сиюминутных потерях, которые уже попробовали оцифровать. Идет насмарку многолетняя работа по презентации Минска как крупнейшего аутсорсингового центра, ИТ-страны. Локдаун, сбои в работе интернета — это просто неприемлемо для транснациональных корпораций, которые размещали заказы у ИТ-компаний в Беларуси. Неудивительно, что ТНК рассматривают размещение заказов в других странах, а белорусские айтишники думают о релокейте. Восстановить доверие будет непросто. С этой точки зрения стране уже нанесен большой экономический ущерб.Еще одна большая опасность, которую я вижу, это угасание мультивекторной политики Беларуси.— Чем это экономически плохо?— Если протесты затихнут, действующая власть продлит свои полномочия, то санкции со стороны Запады будут неминуемы. Можно говорить о закрытии западного вектора для Беларуси. Доверие со стороны зарубежного бизнеса будет утрачено, международные финансовые организации урежут свои программы и так далее. Плохо это и для рефинансирования внешнего долга Беларуси. Напомню, в прошлом году Минск смог рефинансировать 1 млрд долларов с помощью евробондов. Это был хороший инструмент, который мог заместить российские кредиты. Потому что если постоянно ходить к России и просить деньги, то это плохо, это слабая переговорная позиция.

Если победит оппозиция, люди, которые сейчас в Координационном совете, то Россия будет чувствовать для себя большую угрозу. Не хочу спекулировать на политической реакции, но почти наверняка у Москвы возникнет очень жесткая экономическая позиция. То есть преференций по покупке энергоносителей не будут, возникнут ограничения при поставках белорусских товаров на огромный российский рынок и так далее.Беларуси нужны западные рынки для фондирования, ИТ-сектора и модернизации экономики. С другой стороны, Беларуси нужны рынки России, стран СНГ, как рынки сбыта и поставщики сырья.— То есть Беларуси остается сделать выбор, какое из двух зол лучше?
Реклама
— Нет. Мне кажется, сторонам надо садиться за стол переговоров и искать внутри страны ту нейтральную фигуру или силу, которая устроит обе стороны и обеспечит в переходный период стабильность и мультивекторность.— События августа показали, что как только появляется известный человек, которые выражает позицию хоть несколько отличную от официальной, ему тут же следует звонок из Администрации президента и (или) спецслужб. После этого для человека возможность остаться на свободе — самый оптимистический сценарий. Говорили, что такой силой может стать церковь, но Кондрусевичу даже не позволили вернуться в Беларусь.— Наверное, я оптимист, верю что сторонам удастся сесть за стол переговоров. Я уже вижу определенные результаты. Насилие в том масштабе, что было в первые три дня после выборов, прекращено, это большой успех с обеих сторон. Да, могут быть какие-то провокации, инициированные извне или изнутри. Но будем надеяться, что с обеих сторон баррикад люди будут действовать разумно и не будет спонтанных, необдуманных действий, которые приведут к эскалации ситуации.Второй момент — власть слышит и реагирует на просьбы о диалоге. Вносит свои предложения, как например, с изменениями в Конституцию. Да, позиции сторон еще далеки от сближения. Но я все же надеюсь, что разум победит, такой диалог станет возможен. Иначе страна окажется в очень сложном положении и очень легко окажется подвергнута внешнему влиянию.

— Бытует мнение, что если политический кризис затянется хотя бы до конца года, потом наступит жесткий экономический коллапс. Сразу же рисуется сценарий 2011 года, когда была 3-хкратная девальвация рубля, гиперинфляция, падение реальных доходов населения. Это может послужить толчком к выходу людей на улицы по экономическим причинам. Как вам кажется, насколько такие события реальны?— Мне кажется, что с экономической точки зрения пока еще не поздно сесть за стол переговоров. Но, конечно, если текущая ситуация будет продолжаться долго, плюс еще в условиях глобального экономического кризиса, то, естественно, ситуация в экономике может обостриться. И неважно, кто будет у власти, маневры будут ограничены. Потому что сложно будет вести переговоры и с западными институтами, и с Россией. Это будут переговоры либо с одной, либо с другой стороной. Когда страна упадет в пропасть, то у правительства — нынешнего или любого иного — будет большой соблазн решить текущие проблемы с продажей «фамильного серебра».

— А что у Беларуси осталось такого, чтобы продать и много заработать? Ну кроме «Беларуськалия».

— Нефтяные активы, инфраструктура, энергетика, часть госпредприятий (БелАЗ, МТЗ и проч.). Но сейчас приватизация тоже не есть хорошее решение, потому что плохие рынки для продажи. Сейчас не рынки продавцов. И в любом случае активы нестабильной страны всегда продаются только с дисконтом. Или продаются только тем политическим силам, которые не боятся нестабильности. Конечно, можно продать «Беларускалий» китайцам и таким образом стабилизировать экономику на какое-то время. Но, во-первых, это была бы продажа с дисконтом, а во-вторых, продав однажды, страна уже не будет иметь своего сырья. Это единственное свое сырье, которое страна имеет в достатке и занимает существенную долю в валютной выручке страны, независимо от поставок из других стран.К продаже лучше приступить тогда, когда за твои активы может конкурировать весь мир, а не просто одна сторона, потому что другая политически не может и не хочет.

— Но пока все идет к этому сценарию.— Чтобы не попасть в ловушку быстрых продаж, белорусской экономике важно получить консолидированную помощь. От кого? Мое видение заключается в следующем. Было бы здорово, чтобы Беларуси выделили длинную стабилизационную кредитную линию на 10 лет на десятки миллиардов долларов. Например, Евразийский банк развития, МВФ, Всемирный банк, Банк развития Китая. То есть был бы учтен баланс интересов всех крупных внешних игроков.Сейчас действительно существует большая опасность глубокого экономического кризиса в стране уже в следующем году. Цены на нефть остаются низкими, мировая экономика только оживает от коронакризиса, Россия утратила роль локомотива экономического роста в регионе. У самой Беларуси расходы на обслуживание внешнего долга остаются довольно высокими, велики девальвационные ожидания, банки испытывают давление из-за спроса на валюту.В сложившейся ситуации властям необходимы будут жесткие меры по экономии, урезанию расходов бюджета, продаже «фамильного серебра». Но все эти варианты — это, на мой взгляд, совсем не то, что хотело бы белорусское общество. По моим наблюдением, белорусы не хотят «шоковой терапии», а желают плавного перехода в сторону рыночной экономики. Но чтобы такой плавный переход обеспечить нужны ресурсы. Кто мог бы их предоставить — я сказал выше.

— Сегодня значительную долю в белорусской экономике занимают госпредприятия, многие из которых не генерируют прибыль. Можно ли обойтись без «шоковой терапии»?— Я не согласен с теми, кто говорит, что белорусские госзаводы полностью устарели и больше ни на что не годятся. Часть валютных доходов от переработки нефти власти Беларуси потратили на поддержку и модернизацию промышленных предприятий. То есть они способны выдавать нужную рынку продукцию.Однажды я ехал на велосипеде, и меня обогнал немецкий фермер на тракторе «Беларус». Мы остановились, разговорились. Я поинтересовался, почему он купил белорусскую технику. Фермер ответил, что его удовлетворило соотношение цены и качества, он может трактор сам отремонтировать. Поэтому я считаю, что у белорусского машиностроения, высокотехнологичной продукции, сельского хозяйства, пищевой промышленности есть все основания найти новые рынки сбыта за пределами России.Однако на глобальном рынке белорусские производители должны быть готовы конкурировать с рядом ведущих мировых игроков. Многие из них имеют программы поддержки экспортного финансирования. Было бы неплохо, чтобы и белорусская продукция имела такие инструменты. Но это сложно сделать маленькой стране без больших финансов. Поэтому меры стабилизационной поддержки должны быть направлены в том числе на повышение эффективности госпредприятий, диверсификацию рынков сбыта.

— Мне кажется вариант многомиллиардного стабилизационного кредита Беларуси является сейчас красивым, но фантастическим вариантом.— Действительно, это все может звучать слишком идеалистически, когда есть жесткое столкновение геополитических интересов. И для меня это грустная ситуация, поскольку белорусы стали заложниками не только ситуации внутри страны, но еще и заложниками геополитического положения. Мне кажется, что ситуация в Беларуси даже сложнее, чем в Армении, где власть и оппозиция нашли достаточно быстро общий язык. При этом Армения осталась в Евразийском экономическом союзе и сохранила членство в «Восточном партнерстве» Евросоюза. И Россия-то не сильно и возражала.По поводу Беларуси мы видим более эмоциональные и политизированые споры. Когда я общаюсь со своими коллегами или даже друзьями из России, то слышу, что есть часть россиян, которая не считает Беларусь отдельной нацией. И мне кажется, что Путину будет сложно выделить Беларуси какую-то финансовую помощь, чтобы страна могла решать свою судьбу самостоятельно. Потому что президенту России сложно продать эту идею внутри своей страны. Последние полтора года Москва занимает однозначную позицию: дальнейшая поддержка белорусской экономики возможна только при условии дальнейшей политической интеграции двух стран.

— В завершение разговора дайте свой прогноз — что ждет Беларусь на горизонте до года?— Прогнозировать политические процессы всегда крайне сложно, потому что они очень часто зависят от отдельных решений отдельных людей, нежели чем от каких-то общих тенденций. В этом большую роль играет случай, эмоция. Есть вероятность, что ситуация будет развивается не рационально, а иррационально.Для меня более положительный сценарий, если удастся наладить диалог внутри Беларуси с ограниченным вмешательством извне. Если это произойдет, то, возможно, стране получится избежать большого экономического ущерба.— Сами планируете вернуться в Беларусь в ближайшее время?— Я уехал в Германию по личным вопросам еще весной на фоне пандемии. Потом из-за ограничений возникли сложности с перелетами. Стало трудно перемещаться между двумя странами. Так я остался в Германии. Тем более, что с марта весь минский офис работает на удаленке. Конечно, я хочу вернуться в Беларусь. Надеюсь, мои навыки могут быть полезными для страны.

«У белорусов ситуация хуже, чем в Армении». Немецкий эксперт — о кризисе в Беларуси

Статьи по теме

Читайте также