Героический бой и пятно позора
В ночь на 7 июня 1948 года египетская армия, вторгшаяся в Израиль с провозглашением независимости еврейского государства, начала массированный обстрел кибуца Ницаним. Женщины и дети были эвакуированы из него еще в середине мая. Кибуц, расположенный в районе нынешнего Ашдода, защищали немногим более ста человек. Это были 67 кибуцников и 74 бойца бригады «Гивати», в том числе 44 новобранца, не имевшие никакого боевого опыта. Им пришлось противостоять натиску египетской пехоты, действовавшей при поддержке танков, артиллерии и авиации.
С винтовками против танков
Израильтяне были вооружены винтовками, но и их хватало не на всех. Кроме того, у защитников Ницаним было четыре пулемета, один миномет и несколько ручных гранат. Шансов устоять перед натиском хорошо вооруженного противника у них практически не было. Тем не менее, около 7 часов утра им удалось сорвать первую попытку египетской пехоты проникнуть на территорию кибуца.
После этого наступило непродолжительное затишье. В это время столкнувшиеся с ожесточенным сопротивлением египтяне запрашивали помощь авиации. Примерно через час позиции еврейских бойцов подверглись бомбардировке с воздуха. В это же время возобновился артиллерийский обстрел кибуца. Уже на этом этапе несколько человек были ранены, телефонная связь вышла из строя, часть оборонительных сооружений была разрушена. В 11 часов утра египетская пехота при поддержке танков вновь пошла на штурм господствующей высоты на южной окраине кибуца. Оборону здесь держали 17 человек – в ходе скоротечного боя 10 из них были убиты, четверо – ранены. Все попытки израильтян отбить у противника стратегически важную высоту успеха не принесли.
Спустя час египетские танки, совершив маневр, оказались на северной окраине Ницаним. Смяв хлипкие оборонительные сооружения, они начали продвижение вглубь кибуца. Остановить танки с помощью винтовок оказалось невозможным. Шестеро бойцов, державших оборону на этом направлении, были убиты. Египтяне начали закрепляться на территории самого кибуца.
Обороной Ницаним руководил 22-летний Авраам Шварцштейн. Он родился в Тель-Авиве в семье репатриантов из Польши и присоединился к отрядам «Хаганы» в декабре 1947 года. С марта 1948-го Шварцштейн воевал на Южном фронте. С образованием Армии обороны Израиля ему было присвоено звание лейтенанта. Он пользовался репутацией отважного командира, заботящегося при этом о своих бойцах. За несколько дней до начала боя за Ницаним Шварцштейн вместе со своим отделением успешно атаковал колонну выдвинувшихся в направлении кибуца египтян. При этом он лично уничтожил двух офицеров противника.
Когда защита Ницаним была прорвана и на южном, и на северном направлении, а счет убитых и раненых шел уже на десятки, Шварцштейн собрал оставшихся в его распоряжении бойцов в центре кибуца. В результате краткого совещания было принято решение вырваться из окружения через прилегающие к Ницаним цитрусовые плантации. Однако египтяне уже успели закрепиться и там. Бойцы, попытавшиеся приблизиться к плантации, были сражены огнем пулеметов.
Смерть командира и радистки
Ситуация становилась безвыходной. Оказать помощь истекавшим кровью раненым не представлялось никакой возможности. Ждать подкрепления было неоткуда. Около пяти часов вечера Шварцштейн принял решение начать переговоры о сдаче кибуца. Водрузив на шест белую майку, он выдвинулся в сторону позиций противника. Вместе с командиром на переговоры отправилась радистка Мира Бен-Ари. В кибуце говорили, что Шварцштейн безнадежно в нее влюблен.
Ей тоже было всего 22. Мира родилась в Берлине, она приехала с родителями в Палестину после того, как в Германии пришли к власти нацисты. В 18 лет Мира вышла замуж за бойца ПАЛМАХа, вскоре у них родился мальчик. В 1948 году она окончила курсы военных радисток. Отправляясь на передовую, Мира оставила мужу записку в кармане пальто их двухлетнего сына: «Я никогда не чувствовала себя так, как сейчас, но я преодолею и это. В наше время нужно преодолевать все. Наш народ сможет вытерпеть и выстоять благодаря своему упрямству – несмотря на то, что нас так мало. Спустя 2000 лет мы добудем то, что нам причитается. Нет ничего тяжелее, чем расставаться со своим ребенком, но я иду на этот шаг для того, чтобы он вырос свободным человеком в свободной стране».
Приблизившись к позициям египтян, Авраам и Мира остановились. Перед ними стояли три офицера. Спустя мгновение один из них неожиданно выстрелил в Шварцштейна. Руководитель обороны кибуца был убит. Мира немедленно выстрелила в ответ и убила открывшего огонь египтянина, командира пехотной роты. Стоявшие рядом с ним офицеры расстреляли Миру Бен-Ари в упор.
Всего в бою за кибуц Ницаним погибли 33 человека. Захваченных в плен 105 израильтян, среди которых были десятки раненых, египтяне прогнали по улицам города Мадждаль (нынешнего Ашкелона). Пленные вернулись домой только после подписания соглашения о прекращении огня с Египтом в феврале 1949 года.
В списках не значились
Несмотря на самоотверженные действия защитников кибуца, им пришлось выслушать обвинения в малодушии, граничащим с предательством. Особый вклад в это внес офицер бригады «Гивати», отвечавший за культмассовую работу с личным составом («кцин ха-тарбут») – поэт и один из руководителей подполья в Вильнюсском гетто Абба Ковнер, автор знаменитого призыва: «Мы не пойдем как скот на бойню!» Спустя два дня после падения кибуца Ницаним Ковнер писал в боевом листке: «Это тяжкий провал… Защищая Родину, не выдвигают условий. Родину защищают всем телом и душой. И, если надо, лучше умереть под обломками собственного дома, чем сдаться в плен. Сдаваться в плен живым, когда не израсходован еще последний патрон – несмываемый позор. Сдаться в плен оккупанту – позор и смерть».
По истечении первых месяцев Войны за независимость по решению Давида Бен-Гуриона была создана комиссия для награждения отличившихся участников боевых действий. Некоторым награды присуждались посмертно. Комиссия рассмотрела множество кандидатур. Но имена защитников кибуца Ницаним, в том числе Авраама Шварцштейна и Миры Бен-Ари, в списках не значились – якобы из-за проявленного ими малодушия.
Но все же пятно позора вскоре было с них смыто. В апреле 1949 года армия создала собственную комиссию для расследования боя за Ницаним. В ее выводах подчеркивалось, что защитники кибуца использовали все имевшиеся в их распоряжении средства для того, чтобы остановить противника и действовали мужественно и самоотверженно. «При руководстве обороной Ницаним Авраам Шварцштейн продемонстрировал незаурядную отвагу, — отмечалось в отчете комиссии. – Он принял решение сдаться в плен лишь после того, как у него не осталось иного выхода для того, чтобы спасти своих бойцов».
По мнению военного историка Арье Ицхаки, бой за Ницаним – один из наиболее ярких и героических эпизодов Войны за независимость. «По отношению к защитникам кибуца была допущена огромная несправедливость, — писал он. – Бойцы, вооруженные легким стрелковым оружием, в течение целого дня сдерживали натиск противника, значительно превосходящего их в живой силе и технике. Они продемонстрировали подлинный героизм, но вместо наград на них обрушился град обвинений».
«Реки крови оккупантов»
А стиль Аббы Ковнера стал предметом отдельного обсуждения в армии. В августе 1948 года состоялось собрание офицеров, отвечающих за культмассовую работу, посвященное «изображению врага в армейской пропаганде». Причиной для созыва этого совещания стали боевые листки бригады «Гивати».
Ковнер сознательно переносил в Эрец Исраэль стиль советской пропаганды, сформировавшийся еще до начала Второй мировой войны. «Кровавые псы», «презренные прислужники», «изверги рода человеческого» – все эти эпитеты стали в СССР рутиной еще в 30-е годы. Тогда так именовались, главным образом, «внутренние враги» – разнообразные троцкисты, левые и правые уклонисты и так далее. С началом войны эти выражения стали применяться, главным образом, по отношению к фашистским оккупантам. Ковнер этот стиль усвоил в совершенстве.
«Псам-убийцам – смертный приговор! – писал он в одном из своих боевых листов, выпущенных вскоре после вторжения египетской армии в Израиль. – Чем больше мы будем давить кровавых собак, тем больше мы будем любить прекрасное – добро и свободу. Готовьтесь: скоро наши джипы превратятся в амфибии, потому что скоро нам придется форсировать реки. Реки крови оккупантов!»
Вопрос о том, как нужно настраивать бойцов на борьбу с противником, вызвал бурную дискуссию на августовском совещании 1948 года. Несколько офицеров поддержали Ковнера. Так, представитель ВМФ предостерег своих коллег от «пресмыкательства перед врагом». Но большинство выступило за более сдержанный тон. «В пылу боя можно сказать многое, — заявил офицер, отвечавший за культмассовую работу в 6-й бригаде. – Но не стоит переносить все сказанное в подобный момент на бумагу». С ним согласился офицер из бригады «Голани». «Стиль боевых листков «Гивати» граничит с садизмом, — заявил он. – Мы на своей шкуре знаем, что такое убийство и жестокость. Мы должны сделать из призывника солдата, но не дикое животное».
Отголоски этого спора были слышны в Израиле еще долгие годы, они доносятся до нас и по сей день. Хотя многие пытались поставить в этом споре точку – например, бывший командир ПАЛМАХа Игаль Алон, заявивший в 1962 году: «Для того, чтобы хорошо воевать, не нужно ненавидеть врага. Для этого достаточно любить Родину».
Борис Ентин, «Детали». На фото: киббуцники возвратились в Ницаним. Фото: GPO˜